Мурино – пригород Петербурга, последние годы ставший местом массовой застройки, – привлекает молодых людей относительной доступностью цен на покупку и съем жилья в относительной близости от центра Петербурга. Им нравится город с современными высотными зданиями, хотя они и жалуются на сложности с транспортом и нехватку инфраструктуры вроде поликлиники и детских садов. Для многих людей это возможность старта в большом городе, они приезжают из других городов, из провинции, чтобы попробовать себя, открыть новые перспективы. О муринской молодежи отзываются как о "продвинутой", "современной" и даже "чуть-чуть инакомыслящей". Среди молодых людей многие бывали на протестах в Петербурге, кто-то не очень доволен новым "железным занавесом" между Россией и Западом.

В результате Мурино, выросший новостройками посреди полей, с большим количеством молодых людей, выглядит отдельным миром, другой планетой.

Живущие там молодые люди – герои фильма "Планета Мурино" на платформе "Артдокмедиа".

Монологи молодых жителей Мурино

– Когда я первый раз сюда приехала, вышла из метро и думаю: блин, как мне тут нравится. Мне не нравится, что Мурино все ругают, говорят: тут наркоманы, бандюги, тут из окон выпрыгивают каждый месяц по 10 человек. Не знаю, лично я не видела ни разу, чтобы из окон выпрыгивали, но это потому, что я ничем не интересуюсь. Везде есть, наверное, такие ситуации.

Сейчас мне Мурино нравится, но если, например, я вдруг когда-нибудь выйду замуж, то, возможно, поеду туда, куда он скажет, потому что, по сути, мне по фигу, где жить. Мурино, как Иваново, – город невест и женихов, специальное место, куда приезжают одинокие люди, чтобы найти себе прекрасную пару создать семью и отсюда уехать. Возможно, у Мурино такая задача стоит.

Когда были протесты активные, в Мурино много ленточек висело. Надпись no war не стирали год точно. Когда мы ходили на протесты и уезжали назад с “Гостинки” (Гостиного двора. – Прим.), много людей ехало в Мурино. Но и с полосатыми оранжево-черными ленточками я людей отсюда тоже видела. Я помню время, когда был ажиотаж, я иду с этим настроением, мне казалось, что это настроение у меня вокруг головы как аура расходится. Иду, смотрю: у чувака пристегнута георгиевская ленточка, думаю: у меня эта аура, он меня сейчас как схватит, как набьет. Я понимаю, идет какой-то дед, у него георгиевская ленточка в честь 9 Мая прилеплена, а все равно мысли.

Осталось понимание того, что да, есть ситуация, с которой я не согласна, я попыталась что-то сделать в рамках того, что предлагает общество, не помогает. Надо при ней оставаться и жить честно, так я думаю. Потому что активные протесты – это ты идешь в автозак, потом в тюрьму, потом неизвестно, что с тобой будет. Зачем тебе гробить свою жизнь? Хотя тогда мне казалось: я пойду в автозак, я пойду в СИЗО. Сейчас, слава богу, ушло все.

– Вот дома, допустим, построили. К чему они? Выросли они буквально за год. Апокалипсис становится по застройке. Каждый маленький пятачок, где можно поставить дом, его влепят, чтобы продать. Стоят частные дома, причем на моей памяти дома три-четыре подожгли, чтобы просто еще застроить. Тут раньше козы паслись, тут же огромная застройка высотная. 90% квартир здесь, скорее всего, куплены под сдачу, потому что все хотят питерскую прописку. 90% – это молодежь и те, кто приехал из других городов.

Я всю жизнь прожил на севере города, центр как район для жизни я никогда не рассматривал. Я автолюбитель, а там проблема с парковкой и очень высокая стоимость жилья.

Я по образованию инженер-технолог машиностроения, управление и обработка металла фрезами, я преподаю программирование и станки с чипом. Также автоспорт, тюнинг, я занимаюсь разработкой, иногда изготовлением тормозных систем, подвесок, элементов для тюнинга, для автоспорта.

Трансмиссия от другой машины, подвеска заказана с Европы, тормозная система полностью мною разработана. Те, кто за Путина, ходили, орали: мы сейчас поднимем свою промышленность. Я человеку говорю: как ты собрался воскрешать труп? Оно так не работает. В Беларуси нет ни одного свободного поля, которое не было бы засеяно какими-то агрокультурами. У нас в России едешь – у нас все заброшено. Нет никакой культуры на дороге, нет взаимоуважения.

Процентов 70, по моему наблюдению, – те, кто действительно интересуется политикой, могут выйти и высказать свое "нет". У меня есть гражданская позиция, я всегда хожу на все выборы, отдаю свой голос. Из России я хотел уехать еще в 2014 году, когда началось все с Крымом, тогда я хотел. Если бы не было у меня ребенка и мы не жили бы отдельно, я бы уехал, как минимум в Беларусь. У меня очень много знакомых с Украины было, с кем я до сих пор стараюсь поддерживать какие-то отношения. Это просто вливание денег в никуда. Те же деньги можно было пустить на какие-то социальные нужды, на детей тяжелобольных, на постройку дорог, на инфраструктуру, на то, чего действительно не хватает. Сейчас из-за того, что мы становимся, как СССР, за каким-то "железным занавесом", у людей становится меньше возможностей. Да, их все равно найти можно, но раньше их было больше. Я люблю свою страну, но жить 24 года [с одной властью] уже надоело, хочется чего-то нового.

– Я в детстве жил через железную дорогу, а сюда мы бегали в поля развлекаться. Здесь мы живем с 2018 года, получилось у нас обзавестись этим местом. Бегали вокруг, ждали, пока дом сдастся, приходили сюда, когда здесь забор еще стоял, смотрели: о, у нас здесь будет квартира. Здесь квартиры стоят гораздо дешевле, чем в городе. Но сейчас уже нет, это на момент 2018 года, когда мы ее покупали, у нас получилось взять за первичные цены, сейчас уже гораздо дороже.

Эти дома для жилья не предназначены. В стену постучи – через нее слышно все. Мы с соседями навоевались достаточно, больше никто не шумит после 11. Здесь в большинстве своем молодежь, либо покупают квартиры те, у кого хватило средств, допустим, продать хату где-нибудь в Гатчине, в Бологом или где-нибудь еще, а возможностей купить где-то в городе нет, либо брать ипотеку, причем очень жесткую. Поэтому покупают здесь.

Все, что я вижу, – это люди, утром уходящие на работу, вечером возвращаются с работы. Стоит невероятных масштабов очередь. Я бы на маршрутках написал бы еще "шпроты". Они забиваются туда так, что, мне кажется, раздувается даже эта маршрутка. Пешком людям минут 10–20 до дома, но они готовы по полчаса стоять в огромной очереди.

Мурино – это очень молодой район. Есть среди моих друзей хороших те, кто очень поддерживает "операцию", за Путина, говорят, что он много чего сделал. Я говорю: да, он очень много чего сделал. У каждого свое мнение на этот счет. Политика – это такая жесткая тема. Насчет отношения молодежи, я не обращал на это внимания, может быть потому, что я отщепенски живу, но приятно слышать, что есть молодые люди, которые говорят "нет войне", как хиппи в 60-е.

– Я иллюстратор, художник, рисую с детства. Сейчас я работаю полностью из дома, цифровой художник, у меня все рисунки в цифровом формате. Потребности выходить из дома нет, за исключением только прогуляться на природе или встретиться с друзьями. Мне надо причину, чтобы из дома выйти, особенно зимой, когда все вокруг ледяное. В Петербург хотелось бы выехать только ради самого Петербурга, ради какой-то архитектуры, каких-то мест, музеев. В зимнее время года там, где живу я, не колют просто лед, выходить не хочется из дома. Я искала поликлинику и не нашла. Мурино – это просто такой муравейник с достаточно доступным жильем, более-менее прилично выглядящий, со всеми благами, может быть, кроме поликлиники. Я выбирала между Москвой и Петербургом, я почувствовала, что мне нужен какой-то большой город. Это достаточно новый, обустроенный район. По бюджету достаточно доступный. Мне кажется, что здесь из-за того, что здесь новостройки, очень много молодежи, которые хотят себя попробовать в Северной столице. Это как молодые специалисты: они вроде перспективные, но еще до конца не раскрылись, это зеленое проклевывающееся, такое свежее.